| 6_7_8_9_10 главы |
|
Глава шестая
Мышь гуляет по моей спине. Налет зайцев. Шаги неизвестного. Поднимаюсь в воздух. (Из дневника Тоши.) Мой дед, кажется, вдребезги пьян. Взял мешок и меня вместе с ним, размахивает нами во все стороны и горланит: -- Брось меня, мешок, в воду! Ага, теперь он оставил нас в покое. Тишина. Слышно только, как волна плещет и как сверчок трещит. Значит, лежим мы с мешком у самой реки и, видно, ночь наступила. Как бы нас не украли... Тсс!.. Вроде трава шуршит. Кто-то идет... Подходит к мешку... Останавливается. -- Здорово, сестрица! -- слышу знакомый басовитый голос. Ну конечно, это водяная крыса! -- Здорово, здорово! -- пищит в ответ тоненький голосок. Ага, это серая полевая мышь. Я и ее знаю. -- Что нового, спрашиваешь? -- говорит крыса. -- Да вот какой-то растяпа оставил у меня на берегу мешок. -- Может быть, в нем есть что-нибудь съестное? -- заинтересовалась полевая мышь. -- Зерно, а то, глядишь, и мясо? -- Если так, то недурно было бы полакомиться, -- говорит крыса и, слышу, похлопывает себя по брюху. -- Только сперва, -- предлагает мышь, -- давай его ощупаем и обнюхаем. И вот чувствую -- засеменили по мне мышиные лапки. Полевая нахалка лезет на мешок прямо по моей спине. Щекотка такая, зуд такой -- хоть из собственной шкуры выпрыгивай! -- А неплохо было бы мешок прогрызть, -- говорит водяная крыса. -- Тогда сразу узнаем, что в нем спрятано. И она принялась грызть мешок как раз против моего носа. От натуги крыса тяжело пыхтела прямо мне в ухо. Я замер, притаился, приготовился... Вдруг крыса перестала трудиться над мешковиной и шепотом подозвала свою сообщницу: -- Лезь-ка сюда, сестрица! Понюхай! Что-то тут нечисто... Сомнительный какой-то запах! Маленькая воровка проворно взобралась мне на голову, уткнулась мордочкой мне в нос и пробормотала в испуге: -- Погоди, погоди, да ведь так пахнет только... -- Вот и мне кажется, -- зашептала крыса, -- что в этом мешке не кто иной, как сам усатый, сам... -- ...ко-о-от! -- заорал я во всю глотку и подпрыгнул вместе с мешком. И крыса и мышь исчезли в одно мгновение. Послышался только всплеск воды -- должно быть, обе бултыхнулись в реку. А я хохотал до тех пор, пока у меня не живот не заболел. И тогда мне стало ясно, что я самый последний дурень. ``Ах, Тоша, Тоша! -- корил я себя. -- Ты глуп, как пес. Тебе бы помалкивать, пустить бы длиннохвостых в мешок, а уж тут и полакомиться. Нет, Тоша, ты неразумней самого безмозглого мышонка, ты болван, вроде Жучи, ты глуп, как сало, что само к тебе в рот лезет!'' Пока я себя бранил, к мешку снова кто-то подошел. Это были два зайца, я их по голосам узнал. -- Братец, дорогой, давай-ка удирать отсюда, пока целы, -- предупреждал один из них. -- Сюда каждую ночь является пес Жуча и охотится за кошками корчмаря. От этих слов у меня волосы стали дыбом. Горе мне, если Жуча застанет меня в мешке! Второй заяц зашептал: -- Тсс!.. Глянь-ка, брат, тут какой-то мешок. Бьюсь об заклад, в нем капуста! -- Капуста! Подать ее сюда! -- закричали оба и бросились к мешку. А я от страха как заору!.. А зайцы... Слышу, только ветер просвистел в высокой траве. Эх, мне бы такие борзые ноги, я бы каждый день Жучу за хвост дергал! Опять стало тихо. Только река журчит, рыбок баюкает, да вербы перешептываются, дождик накликают. Я было задремал, но вдруг слышу -- человек шагает. Кто же это? Во всяком случае, не дед Триша: его-то походку я знаю. Остановился прохожий возле меня и удивленно проговорил: -- Эге, что это тут такое? Мешок какой-то, а? Не услышав ответа, незнакомец больно пнул меня ногой в бок и громко засмеялся: -- Ха-ха-ха! Не будь я сейчас пьян, обязательно бы подумал, что нашел кота в мешке. Впрочем, что я теряю? Прихвачу-ка эту находку с собой -- может, на выпивку сгодится. И тут мы с мешком взвились в воздух. Глава седьмая Необыкновенная ярмарка. Мышь-гадалка. Продается лев! Гадалка и лев в одном мешке. Спасайся кто может! Лев поджидает медведя На знаменитых ярмарках в местечке Обдуриловка продавали все что угодно и надували как могли. Здесь торговали прошлогодним снегом, волками в овечьих шкурах, коровьими седлами, лошадиными рогами, козлиным молоком, рыбьим мехом и прочими диковинками. Расхаживал по ярмарке и горластый ``продавец счастья''. В его коробке были разложены билетики и сидела белая мышь. Осипшим голосом он вопил на всю площадь: -- Подходи, народ! А ну, погадаем, кому быть с урожаем, кому недород, а кому каша невпроворот! Всякое счастье в нашей власти, любая доля как на ладони. Вот спрошу мышку, пораскину умишком, все скажу, как по книжке, -- верь, да не слишком!! А однажды появился на ярмарке босой и небритый бродяга с мешком за плечами. Он грубо оттолкнул ``продавца счастья'' и заорал: -- Люди, подходите, чудо поглядите! Продается молодой лев! Ростом с локоть, а мышей тыщу слопал! Станет взрослым скоро, тогда ему и волк впору!.. Вокруг бродяги тут же собралась толпа. Вдруг кто-то крикнул: -- Глядите! Мышь-то, Гадалка-то, в билетиках прячется! Льва испугалась! -- Верно, -- согласился бродяга. -- Она-то сразу почуяла, что лев близко. Вот и прячется. -- А нет ли тут подвоха? -- усомнился кто-то в толпе. -- На этой ярмарке всякое бывает. Здесь тебе и кота в мешке продать могут. -- Кто?! Я?! -- закричал бродяга. -- Да вы только гляньте на мои ноги -- видите, босые! Это потому, что я железные башмаки и те стоптал, пока сюда из львиных земель добирался. Там шагу нельзя сделать, чтобы на льва не наступить, а львят, чтобы от них избавиться, мешками в воду бросают. -- А можно ли на твоего льва хоть одним глазком глянуть? -- спросил ``продавец счастья''. -- Можно, но только осторожно, краем глаза, и то прищурясь, -- согласился бродяга и чуть приоткрыл мешок -- чуть-чуть, на ширину детской ладошки. ``Продавец счастья'' нагнулся, увидал во мраке мешка чью-то необычную шерсть, вскрикнул и... И тут случилось нечто ужасное. Белая мышь выпала из ящика и угодила прямехонько в мешок! Хозяин мыши подпрыгнул от неожиданности и завопил: -- На по-о-омощь! Решив, что из мешка лезет лев, люди бросились кто куда. -- Лев! Лев! -- кричали они. -- Спасайся кто может! -- Вон он, лев! Караул! Спасите. Помогите!.. Всполошилась вся ярмарка, народ кинулся врассыпную. Цыган забыл своего медведя и влез на первое попавшееся дерево; какой-то пастух с перепугу принял медведя за своего осла, вскочил на него верхом и поскакал по дороге; продавец пряников пустился наутек в одну сторону, а его лоток, зацепившись за чью-то повозку, поехал в другую. Пожарник на высокой каланче тоже перепугался и заорал во все горло: -- Эй, люди! Затворяй окна, двери! На ярмарку львы напали! Все жители города заперлись в своих домах, затворились, задернули занавески на окнах, закрыли ставни, задвинули засовы, заложили двери шкафами, кроватями, столами, стульями, перинами, подушками, шапками и зубочистками. Улицы опустели. Только по булыжной мостовой промчались четыре подковы и пара стоптанных башмаков -- они отстали от лошади и всадника, которые слишком быстро сбежали из города. А что же произошло с белой мышкой и удивительным мешком? В суматохе и панике схватил мешок старый крестьянин -- тот самый, у которого кукурузное поле каждый год медведи разоряли. Впопыхах он, видно, решил, что в мешке его поросенок. Когда же возле своего поля под горой он нагнал других беглецов с ярмарки, те закричали в великом страхе: -- Эй, дед, да ведь у тебя в мешке-то -- лев! От ужаса старик зажмурился, а когда снова открыл глаза, вокруг уже никого не было: ни путников на дороге, ни пастухов вполе, ни даже птиц в воздухе. Лишь издали доносились крики: -- Эгей, берегитесь, люди! У дяди Усача лев в мешке! А бедняга Усач с мешком в руках крался к своему полю. Он зашел в кукурузу, осторожно опустил мешок на землю и, отбежав на другой конец поля, закричал: -- Эй ты, лев! Смотри не спи! Ночью медведь за кукурузой пожалует, так ты сожри его вместе со шкурой! И крестьянин так резво понесся домой, что за ним едва поспевали его собственные ноги. Глава восьмая Союз кота и мыши. Из темного мешка -- под заспанные звезды. Третий союзник. Грушетряс Кукурузович. Секретный план Над кукурузным полем и брошенным мешком нависла зловещая тишина. Казалось, все вокруг смолкло лишь для того, чтобы явственней был слышен хруст валежника под тяжелой поступью огромного бурого медведя. Но вот Тоша осмелился пошевелиться в своем мешке. Он обратился к мышке-гадалке, которая сидела съежившись у него под боком: -- Послушай, ворожея, клянусь, что и когтем тебя не трону! Нам грозит одинаковая опасность: обжора-медведь сейчас будет здесь. Необходимо объединить наши силы и поразмыслить, как от этой опасности избавиться и сохранить в целости наши хвосты и головы. Мышь-гадалка скромно кашлянула и сказала: -- В билетике номер восемь записано: ``Подружатся мышь и кот, когда на обоих беда придет''. -- А там не сказано, как из этой беды выбраться? -- спросил Тоша озабоченно. -- Нет, об этом ни слова. Но ведь мы и сами с усами, можем и сами головой поработать, -- ответила мышь и смолкла. Она глубоко-глубоко задумалась. Пожалуй, ее задумчивость была глубже самого глубокого в мире колодца. -- Думай скорей! -- поторапливал ее кот. -- Из беды можно выбраться через дырку в мешке... Если, конечно, сделать эту дырку пошире, -- произнесла мышь. И с этими словами она принялась усердно грызть мешок. Сначала дырка получилась маленькая -- только она сама и могла бы в нее пролезть, -- но, не пожалев трудов, Гадалка вскоре проделала в мешке огромную прореху, в которую Тоша свободно просунул свою большую голову. А затем он и весь вышел наружу под зажигающиеся вечерние звезды. -- М-м-мяу! -- Тоша сперва потянулся как можно длиннее, потом прыгнул как можно выше, так что мыши показалось, будто падучая звезда, которая в тот момент покатилась по небу, свалилась не сама, будто это кот сцарапнул ее своей лапой. Она деликатно напомнила: -- Будь добр, не давай когтям воли. -- А ты, подружка, не путайся у моего носа, -- искренне предупредил ее кот, -- а то, сама понимаешь, впотьмах и ошибиться недолго. Как мы уже говорили, на небе мигали первые звездочки. Они мигали, чтобы не уснуть в такую тихую летнюю ночь, потому что, стоило одной из них задремать, она тотчас теряла равновесие, срывалась и, вытаращив глаза, стремительно скользила вниз по гладкому небосводу. Немного погодя можно было видеть, как она снова осторожно карабкается вверх из-за темного холма. Ущербная луна, заспаная и озябшая, еле освещала долину. Из отдаленного болота доносилось голосистое кваканье лягушачьего хора: -- Ква-ква-ква, луна-то какова! Думает, что мы и вправду станем петь в столь слабо освещенном зале!.. И только горы зловеще молчали. По их мрачным тропам шагал медведь, он уже приближался к кукурузе... Тоша и Гадалка не успели еще отойти от мешка, как с другого конца поля донесся жалобный собачий вой. -- А-у-у-у, ва-у-у-у! -- скулил какой-то незнакомый пес. -- Кто спасет меня от мохнатого, кто защитит от косолапого? Ау-вау-у!.. -- Еще один в беду попал, -- прошептала мышка. -- Насколько я понимаю, это собака. -- Не думаешь ли ты, -- спросил Тоша, -- что я стану ей помогать? Да слыхано ли, чтобы кот собаку выручал? -- В билетике номер девять записано мудрое изречение: ``Постучит беда в окошко -- подружатся пес и кошка''. -- Тогда ладно, пойдем на выручку, -- согласился Тоша, и оба поспешили на другой конец поля. Едва они приблизились к развесистой груше, что росла возле межи, незнакомый пес испуганно завыл: -- У-у-у! Кто это? -- Не бойся, -- промяукал Тоша самым мягким и миролюбмвым голосом. -- Мы пришли к тебе на помощь. Мы -- это мышь-гадалка и лев в образе кота. Перед друзьями сидел привязанный к груше перепуганный и грустный пес пестрой масти. Он вежливо отрекомендовался: -- Честь имею представиться: пес Пестрик, овечий сторож дяди Усача. У меня пятилетний стаж собачьей службы, участвовал в семи сражениях с волками, в прошлом месяце приставлен к этому полю и мучаюсь здесь до сего дня. -- Мучаешься? Это почему же? -- поинтересовался Тоша. -- Брат мой кот, лев мой дорогой, и ты еще спрашиваешь! Каждую ночь сюда является громаднейший медведь, прожорливая бестия Грушетряс Кукурузович. Сперва он обтрясает грушу, потом закусывает кукурузой. Грозится и меня сожрать, когда не останется больше ни груш, ни кукурузы. Я подсчитал все груши на дереве и всю кукурузу в поле -- и выходит, что жить мне осталось дней десять, не больше. Значит, в самом скором времени медведь будет именоваться Собакоед Живоглотович. -- В билетике номер десять, -- спокойно сказала мышь-гадалка, -- записана поговорка: ``Радое был богатырем, но и с ним можно справиться втроем''. Так что давайте думать, как нам обжору победить и одурачить. -- Не только одурачим, но и особачим, окошачим и омышачим! -- хвастливо заявил Тоша. И трое союзников принялись шептаться и шушукаться. Когда же из темноты послышался грозный рев медведя, друзья уже знали, что им делать. Кот Тоша и мышь-гадалка вскарабкались на дерево и оттуда окликнули привязанного Пестрика: -- Значит, договорились! Теперь только не трусь! Глава девятая Идет медведь, а страх впереди него бежит. Полная мешанина. Удирай, князь! Лев в образе кота луну сожрал. Груша хохочет. Кот с ясного неба Огромный, мрачный Грушетряс Кукурузович шагал к старой груше, а впереди него катилась волна леденящего ужаса. Даже листья на деревьях содрогались и съеживались, а птицам, которые спали в ту пору глубоким сном, снился студеный зимний полдень и деревья, покрытые инеем. Сова на старом, гнилом буке и та забеспокоилась. -- Угу-у, кто ту-у-ут? -- прокричала она в испуге. В тот день медведя безбожно искусали горные пчелы, и в голове у него теперь так шумело и гудело, будто это была не голова, а улей или водяная мельница. Поэтому он был очень сердит и, как только приблизился к Пестрику, сразу схватил его за шкуру и так встряхнул, что у бедного пса все косточки перемешались и все мысли перепутались. Вообще он был так потрясен и настолько смешался, что забыл решительно все, что должен был сказать косматому. С его языка слетали лишь неясные обрывки фраз: -- Лев... кот... спасайся... груша... луна... -- Что ты бормочешь? -- заворчал Грушетряс. -- Ошалел, что ли, от страха? И, к великому счастью для нашего Пестрика, он снова встряхнул его, да так, что все его перемешавшиеся косточки стали на место, спутавшиеся мысли распутались, а заодно и язык развязался. -- Почтенный князь Кукурузович, удирай отсюда, пока цел! Тебя ищут два страшных богатыря. -- Какие такие богатыри? -- забеспокоился медведь. -- Лев в образе кота и мышь-гадалка. -- Это еще что за чудеса?! -- перепугался медведь. -- Лучше тебе не знать! -- продолжал запугивать Пестрик. -- Этот кот, этот лев среди котов, вчера разогнал ярмарку, опустошил целый город. Уцелела только одна блоха, и та лишь тем и спаслась, что спряталась в его шерсти. А мышь-гадалка прилетела на землю верхом на хвостатой звезде -- такая у нее сила. Она угадывает прошлое и предсказывает будущее. И тебе она предсказала страшные вещи. -- Какие, какие? -- Говорила она, что если ты еще раз придешь на это поле, то быть тебе посажену в огромный улей, и сперва пчелы получат с тебя за мед, а потом дядя Усач рассчитается с тобой за кукурузу. Эх и поплатишься ты шкурой: сошьет он себе из нее шубу и шапку. -- Э, нет, -- решил медведь, -- больше я сюда не ходок! -- Но ты не бойся, эти предсказания не исполнятся, -- успокоил медведя Пестрик, -- потому что кот... ну, тот самый лев, о котором я говорил... обещал сожрать тебя вместе со шкурой, как только ты здесь появишься. -- Бр-р-р! А где он сейчас, этот кот-лев? -- Грушетряс задрожал и стал озираться по сторонам. -- Он только что забрался на грушу вместе с Гадалкой. Сначала они съедят луну, а потом в темноте им и с тобой будет нетрудно расправиться. Грушетряс глянул на ломтик убывающей луны и ахнул: -- Ай-яй! Ведь правда! От луны и половины не осталось. Ну, я пошел! Неповоротлив был медведь, неуклюж, но теперь он помчался с такой быстротой, что сам не заметил, как проскочил лес насквозь и очутился на открытом месте. Остановился он у последнего дерева, едва отдышался и никак понять не может: -- Как же так получается?! Выходит, мне и в лесу не укрыться. Только я в одном конце леса хвост спрятал, а голова уже с другого края наружу выглядывает!.. Озадаченный Грушетряс глянул на звездное небо и перепугался еще больше: луны там не было. -- Ой, ой! Эти двое с луной уже разделались, а теперь, наверно, за мной охотятся. Спрячусь-ка вон в ту большую пещеру. Там они меня не сыщут. А пока медведь лез поглубже в темную пещеру, кот, мышь и пес так хохотали, что даже старая груша развеселилась. Она вся затряслась от смеха, и с ее веток посыпались на Пестрика зрелые плоды. -- Ау-вау! -- взвыл Пестрик, бегая на привязи вокруг ствола. -- Перестаньте смеяться, этот град убьет меня! Услышав грохот падающих груш, старая полевая мышь, жившая в норе под деревом, высунула наружу свою мордочку, но в тот же миг на нее свалился с дерева кот Тоша. Перепуганная мышь юркнула в нору и, заикаясь от страха, пискнула: -- Плохи наши мышиные дела: кот с ясного неба! Так и грохнулся. Видно, конец света не за горами... |
